«Так заложено природой»

Долгое время считалось, что моногамность женщин обусловлена биологией: раз главной целью нашего вида было размножение, самке нужно было привязать к себе самца, чтобы выжить самой и вырастить потомство. А наличие оргазма, который не нужен для зачатия, объясняли необходимостью поддерживать долговременную связь — чтобы было больше поводов оставаться с партнером, пишет forbes.ru

Затем оказалось, что оргазм могут испытывать не только представители Homo Sapiens. И даже больше: приматологи выяснили, что самые «оргазмичные» животные — японские макаки — склонны к наиболее беспорядочным связям.

В ответ на это открытие стали появляться новые теории: например, что самки шимпанзе не прочь спариться с разными партнерами, чтобы получить лучшие гены для детеныша или чтобы несколько самцов несли ответственность за потомство. А фактор выживания, которым ранее объясняли моногамию, гораздо логичнее вписался в полигамный контекст: чем больше самцов заботятся о самке и ее потомстве, тем легче ей будет существовать — если один из самцов погибнет, рядом будет замена.

Биолог Алан Диксон поставил точку в этом вопросе в 1998 году, сказав, что прежнее объяснение женского оргазма притянуто за уши ради поддержания идеи моногамии. В своем обзоре исследований о сексуальности приматов он классифицирует людей как умеренно полигамный вид и считает, что «оргазм самки — это вознаграждение, которое усиливает ее желание к совокуплению со множеством самцов, а не с одним партнером. Таким образом провоцируется конкуренция сперматозоидов».

«Отличие людей от приматов состоит в том, что «человеческие» отцы берут ответственность за своих детей только после того, как в популяции появляется моногамия, то есть когда отцовство четко установлено», — подчеркивает в разговоре с Forbes Woman клинический психолог и руководитель службы психологической помощи медтех-сервиса Budu Татьяна Исраелян. Выходит, что моногамность у людей не обусловлена природой, а возникла как социальный конструкт, который позволял решить вопрос отцовства.

Деньги решают все

Фридрих Энгельс считал, что общество пришло к патриархатной моногамии из позиции равенства: все женщины принадлежали всем мужчинам, а все мужчины — всем женщинам. По мнению Энгельса, одной из точек перехода к моногамии стало возникновение «избыточного продукта», то есть имущества. Мужчине важно было передавать наследство потомству, и в эту идею удачно вписывался институт семьи и контроль за сексуальной жизнью женщин — «если она спала только со мной, это точно будут мои дети». 

Необходимость регламентировать четкие принципы наследования появилась еще в древности. Например, по римским законам мужчина не мог иметь более одной жены, чтобы его дети считались кровными родственниками (когнатами) и могли получать владения и социальный статус от отца.

Римляне позаимствовали эту идею у греков, которые пришли к частичной моногамии еще и из-за «нехватки» женщин. Большинство гречанок были замужем за немногочисленными зажиточными мужчинами, остальные оставались без партнерш. Автор книги «Полиамория. Свобода выбирать» Маша Халеви пишет: «В месте, где все граждане равны, многоженство, лишающее некоторых мужчин брака даже с одной женщиной, существовать, очевидно, не могло. И формирование прослойки мужчин без партнерш, вынужденных долго воздерживаться от секса, вряд ли можно считать рецептом государственной стабильности».

Борьба за наследство между одинаково законными детьми от разных жен вызвала немало войн. В итоге греки пришли к моногамности, но оставили лазейку мужчинам: им разрешалось также заниматься сексом с рабынями и любовницами. Демосфен объяснял это так: «Любовниц мы держим ради удовольствия, наложниц для ежедневной заботы о нас, жены же нам нужны, чтобы они рожали нам законных наследников и были верными хранительницами домашнего очага». Переход к моногамии сумел «устаканить» порядки, но по-прежнему дискриминировал женщин. 

С распространением христианства брак стал единственным видом легального союза, а от людей ожидалось, что они проведут с одним партнером всю свою жизнь. Вместе с этим усиливалось отрицание сексуальности — в довесок к желанию теперь навязывалось чувство вины и стыд, регулируемые страхом. И если поначалу это были напутствия о том, что «лучше вступить в брак, нежели разжигаться» (Первое послание к Коринфянам), в более поздних толкованиях считывался жесткий контроль нравов: например, папа Григорий I в VI веке заявлял, что секс в браке должен служить исключительно для зачатия детей и не приносить удовольствия. Маша Халеви обращает внимание на формулировку «Не возжелай жены ближнего твоего», предполагая, что в таком случае «нормально желать незамужнюю женщину, но преступлением становится связь с женщиной другого мужчины, то есть это отождествляется с кражей имущества другого мужчины, причинением ему вреда и ущемлением его прав». 

Согласно данным исследования Ареальной картотеки человеческих отношений, которые приводит популяризатор науки и преподаватель НИУ ВШЭ Александр Файб в одном из своих видео, из 1231 существующего на планете культурного сообщества 453 практикуют полигамию, 186 — моногамию, в оставшихся 588 распространено многоженство и лишь в четырех — многомужество. Те четыре полиандрических общества являются таковыми не из-за свободных взглядов: к ним относятся небольшие группы в горных районах Тибета, Гималаев, Непала, Индии и Шри-Ланки. Многомужество (причем неофициальное) объясняется здесь нехваткой ресурсов: брак нескольких мужчин-братьев с одной женщиной позволяет сохранить за семьей участок земли. 

То есть моногамия принята за правило лишь в 15% сообществ, при этом большинство полигамных культур предполагает более свободные сексуальные связи прежде всего для мужчин. 

Женщин плохо знают

Утверждения о том, что женщины стремятся к моногамности и мечтают строить отношения только с одним мужчиной, — опровергнутый учеными миф. Однако пришли они к этому только в XXI веке. «До сексуальной революции 1990-х годов открытая полигамия вообще была немыслима — женщина должна быть моногамной, чтобы не подвергаться социальной дискриминации», — замечает в разговоре с Forbes Woman психолог Татьяна Исраелян. Исследования женской физиологии вообще сильно запаздывают: например, лишь год назад прокладки впервые протестировали с реальными образцами крови, а кондиционеры в большинстве офисных зданий до 2015 года настраивали по стандартам, установленным в 1960-х годах под мужчин в шерстяных костюмах-тройках. 

Женщины будто попали в замкнутый круг стигматизации: если девушка свободна, она слышит, что «нужно срочно искать мужа»; если после условных 25 лет у нее нет детей, ее торопят врачи и родственники (например, в опросе ФОМ 2023 года почти половина респондентов высказали негативное отношение к позднему рождению первенца). Если женщина уже воспитывает ребенка и готова к отношениям, для нее, с одной стороны, растут потенциальные риски при выборе партнера, а с другой — возникает общественное давление: активная сексуальная жизнь будет скорее осуждаться. 

Что касается женских желаний, то сложно представить, сколько времени потребуется на искоренение слатшейминга, то есть порицания женщин за открытое проявление собственной сексуальности. Между тем исследования развенчивают миф о том, что женщинам всегда достаточно одного партнера. Например, одним из ключевых факторов женской сексуальной дисфункции (сложности с возбуждением и получением оргазма) оказались длительные отношения, а наибольшее удовлетворение от секса женщины получают с новым любовником. Более того: несовпадение сексуальных темпераментов у моногамных партнеров может приводить к снижению либидо.

С точки зрения психологии тоже нельзя сказать, что женщины склонны к моногамии больше мужчин — это скорее зависит от типа привязанности, уточняет психолог Татьяна Исраелян: «Человек с надежным типом обычно уверен в себе и открыт к отношениям, в то время как избегающий тип скорее будет выбирать полигамию из-за страха отвержения или потребности доказать себе свою востребованность количеством партнеров. Но это общечеловеческий фактор, равно как и травмирующий опыт предыдущих отношений или какие-то предпосылки из детства, влияющие на выбор партнера во взрослом возрасте». 

Если отложить все психологические факторы и травмы, которые одинаково могут влиять как на женщин, так и на мужчин, получается, что половой предопределенности к моногамии или полигамии не существует. У всех есть базовая социальная потребность в поддержке, любви и принятии от близкого человека.